…И погибают луны

ВЗЛЕТНАЯ ПОЛОСА

  Анастасия Колесникова
г. Карасук, школа №1,
внештатный корреспондент
газет «Наша жизнь» и «Семей-ка»      

          Луна, о эта бесподобная луна. Я ничего не видела кроме луны, казалось, звёзды перестали блестеть, а небо не то, чтобы стало тёмным, небо превратилось в дыру, в которой была только луна.  Я смотрела на эту луну, шея затекла, глаза слезились, ноги подкашивались, а я смотрела.  Помню, он читал мне Пильняка «Повесть непогашенной луны» и говорил о какой-то революции 1917 года... Сидели мы на Петькиной лавочке, а Петька смотрел на нас через окно, как  на картину, самую ужасную картину, самого безталантливого художника. Петька ненавидел Матвея за любовь ко мне. Я помню, как луна освещала лицо Матвея, уткнувшегося в книгу.

          С Матвеем мы не виделись 14 лет, но каждый из нас, должно быть, хранит вечное – память. Я заранее знаю, о чём он сейчас думает – революция. Матвей -  доктор исторических наук, работает в Московском университете, рассказывает студентам про революцию. Он всегда рассказывает про революцию, студенты шутят и слагают анекдоты. Вышел даже цикл анекдотов: «Матвей Владимирович и Марлена – революция».  Матвей каждый Божий день произносит это имя, Марлена.  Да, Марлена это я, и я знаю, что он помнит.

           Я слышала, как меня окликали, называли безумной, больной, а я шла и смотрела на луну. Было жутко и холодно, ностальгия брала верх над моим рассудком, мне было больно от этих воспоминаний, но я шла и смотрела на эту чёртову луну, которая «приковала» к себе мою жизнь навечно.

           Я одинока, потому что всё моё окружение – это Петька. У меня нет хорошей  работы, потому что я не поступила на исторический факультет, я возненавидела историю. 14 лет назад мы с Матвеем вместе поступили в вуз, проучились полтора года, но когда я узнала, что умерла моя младшая сестра Лёля от сердечного приступа, я  уехала в Киев хоронить сестру. Учёба была заброшена, я переживала это горе внутри, со мной всегда был Петька, я ненавидела его. А  Матвей отправился в  Иорданию на археологические раскопки. Однокурсники ликовали! Студент – Мотя получил премию за нахождение какого-то предмета в недрах Иордании! А потом повышение, получение диплома и вот Мотка  - доктор исторических наук.

          Когда луна стала прятаться за крышу дома Петьки, я оставила свою бессмысленную ходьбу, «свалившись» в беспамятстве на Петькину лавочку. «Когда я очень переутомлюсь, когда у меня ум за разум заходит, я беру машину и мчу», - в ушах слышались слова Матвея, которой на этой самой лавочке читал мне Пильняка, слова врезались в сердце, я подумала: «Возьму машину и буду мчать».

Начиная давать газ, я увидела на дороге Петьку, он кричал, суетился,  я его ненавидела, я хотела его задавить, но мотор заглох. Петька помог мне вылезти, поправляя мой зелёный шарфик и спрашивая своё глупое: «Марленушка, роднуля, пойдём домой, я купил тебе торт, ты любишь».  

          Матвей писал письма, просил простить, а я, безнадёжная, всегда выбрасывала письма, но считала – 804 письма  за 14 лет. Ясно же, писал такой же безнадёжный и одинокий. Мотька сочинял для меня стихи:

«Луна моя, Марлена милая,

Я слаб и крив, как дряхлый стан,

Прости меня, моя любимая,

Я старый, ветхий Иордан.

Я глуп, я нем к твоим страданиям

И ненавижу я себя

Я проклял эту Иорданию,

Уехал, променяв тебя,

На глупость, на пустые радости

На свет, что видел я в деньгах

Прости, Луна, Марлена милая

Прости вовек, живи в веках…»

Удивляюсь, как люди могут хранить эту память, дурную память, на бумаге, когда она и так в голове, как клеймо, - посажена и уже давно вросла в землю. Я не простила Матвею его проступок, его предательство, но я любила его всем сердцем, каждой клеточкой своей, я любила. А он всё так же писал, звонил, приезжал, а я выбрасывала письма, бросала трубку и закрывала двери на несколько замков,  садилась рядом с Петькой, старалась вдаваться в его разговоры о политике, заваривала чай, улыбалась Петьке, ненавидела Петьку. Так прошли все мои несчастные 14 лет, я – непоколебимая и гордая, безработная и бездетная, я была несчастна.

        Утро. Пётр ушёл на работу. Позавтракав, я отправилась в магазин. Петя дал мне денег, чтобы я купила чего-нибудь вкусненького, сегодня должны были приехать его родители.  Когда я вернулась,  обнаружила, что в моём аквариуме сдохла последняя золотая рыбка (мой муж Пётр  подарил мне 14 золотых рыбок на день рожденье). Я подумала: «Наверное, так умирают луны?» Да, я называла этих рыбок лунами, потому что они были жёлтые и светились в воде. Сегодня трагически погибла ещё одна моя луна. Я не понимала, почему погибают эти загадочные, холодные и скользкие существа. Ветеринар говорил: «Аура у вас в доме, как в «палате №6», а рыбья душа чуткая, чувствует вас, хозяев».

          У Пети на работе был обед. Я выбежала из квартиры, как полоумная, не застёгивая пальто и забыв снять домашние тапочки. Позади остановилась машина Петра, приехавшего домой. Он оглядывался вокруг, странно озираясь по сторонам, на улице пахло гарью. Это я высушила траву из аквариума на солнце и подожгла её возле нашей лавочки.

          В 8.00 я уже была в Москве у Казанского вокзала – в расстёгнутом пальто и тапочках. Проехала на метро, потом пересела на автобус, вышла на Дубнинской улице, где жил мой Матвейка. Около двадцати минут звонила в открытую дверь, пока не убедилась, что она открыта. Открыла дверь, в голове, словно кадры фильма, промчалось всё: луна, лавочка, Пильняк, революция, Лёля, Иордания, письма… Глаза ослепило светом боли, руки стали мокрыми, ноги подкашивались. Я шагнула вперёд… на кресле спокойно сидел Матвей, держа в руках записку:

                                          «Мой мир без тебя совсем обезумел

Марлена, прости

Сегодня

я умер».

Сжимая в одной руке какую-то бумажку,  другой рукой Марлена бросала маленькие горсточки земли в глубокую яму. Земля была влажная и холодная, как осенний ветер. В стороне кипешились студенты ист.фака: «Это вы Марлена? Матвей Владимирович о вас говорил каждый день. А имя у вас, похоже, постреволюционное какое-то, - МАРкс ЛЕНин», - слышалось хихиканья молодых студентов. Марлена не  обижалась, на обиду больше не было сил. Ведь это была всего лишь молодёжь, бестолковые студенты, как и её  Матвейка когда-то. Со временем они обретут ту мудрость, которая заставляет человека переосмысливать свои поступки и решения.

                                                                                …

А она стояла в центре вселенной и хоронила свою последнюю луну.